ПЕРЕВОД КАК ПЕРЕВОД
ПОЛИЩУК Валерий
Нужно ли переводить русские литературные тексты школьной программы на украинский язык? В спорах по этому вопросу сломано уже немало копий. И конца этим спорам не видно, ибо непреклонных оппонентов немало и с той и с другой стороны. Тем более, в проблеме явно присутствует политический подтекст.
Читаем по-украински
Начались эти споры на заре украинской независимости, когда русская литература, включая Гоголя, волею новых правителей, а с их подачи - чиновников профильного министерства попала в разряд зарубежной и вошла в крайне усеченном виде в курс зарубежной литературы. Поначалу русских писателей "проходили" на языке оригинала. Однако идея, образно говоря, привести к общему знаменателю японца Басе и далеко не японца Пушкина усилиями национально озабоченных деятелей просвещения и получивших работу "толмачей" вскоре восторжествовала. И хотя до сих пор от учителей-словесников не требуют соблюдать новый стандарт под страхом смерти, они вынуждены это делать, ибо новые стабильные хрестоматии по зарубежной литературе сплошь украинизированы. Ради справедливости скажем, что исключения сделаны для редких стихотворений, которые, однако, подаются в них рядом с украинскими версиями.
Так нужно ли переводить?
С этим вопросом мы обратились к известному писателю, поэту и переводчику Дмитрию Каратееву. По его мнению, даже если считать русский язык иностранным, люди, которые его знают , а в Украине хорошо его знает пол страны, должны читать русские тексты в оригинале. "Известно, например, - поясняет Дмитрий Алексеевич, - что жители Эльзаса (Франция), где компактно проживают этнические немцы, читают немецкие тексты по-немецки, французкие - по-французки. Или зачем бельгийцу переводить франкоязычных Верхарна или Метерлинка на фламандский или валлонский. Я думаю, это занятие выглядело бы там бессмысленным и смешным".
Многие расценивают осуждение практики переводов русских текстов на украинский как досужее, или , хуже того, высокомерное брюзжание носителей "великого и могучего". На самом деле речь идет об очень серьезных вещах. Отбосим в сторону языковую политику и просто политику. Ограничимся вопросами эстетики и культуры.
Хотя когда речь, например, идет о препарировании текстов Гоголя в угоду национально озабоченным, как тут не разразится скандалу с политическим оттенком. Именно такой скандал несколько лет назад вызвал перевод "Тараса Бульбы", вышедший в Киеве, в котором труженники "пера и топора" старательно заменили во всем тексте слово "Россия" на "Украина", а "русское" казачество преобразилось в "украинское". Такое вмешательство в текст классика называется фальсификацией и граничит, на мой взгляд, с преступлением. Это все равно, что процитировать Шевченко по-русски таким образом: "как умру, похороните вы меня в могиле, посреди степи широкой в матушке-России".
Переводчик - предатель
Итак, культурный и эстетический аспект переводов. С прозой проще. Переводчик профессионал может добится более или менее пристойной адекватности оригинального текста. Но поэзия - совсем иное дело. Ведь она сродни музыке, где подобно нотам, важен каждый звук, каждое звукосочетание, где звук тесно связан со смыслом. К тому же в муках перевода смысл можно легко переврать. Читая очень приличный, на мой взгляд, перевод "Онегина" в исполнении Максима Рыльского, наткнулся, например, на такую строчку: "соловей спiвае в немотi ночей". У Пушкина, как мы помним, "уж пел а безмолвии ночей". Смысл безусловно искажен.
Вновь послушаем нашего эксперта. "Хороший поэтический перевод - дело редкой удачи, - говорит Дмитрий Каратеев. - Люди, которые постоянно занимаются переводом, постоянно перевирают оригинал. Как говорили древние, переводчик - предатель (traduttore tradittore). Лишь иногда может появится жемчужина на базе чужого текста. Поэзия нерасторжимо связана с языком, на котором существует. Она его цвет. Никакому "мичуринцу" не под силу превратить поэтическую розу в поэтическую сирень. Переводить Шиллера и Гете - необходимость. Но перевод русских художественных текстов для тех, кто может их воспринимать в оригинале, работает против просвещения. Человек столько раз человек, сколько языков он знает. От уличных наречий, дикого суржика, который сегодня повсеместно господствует, нужно подтягивать детей к высшей форме языка. А тут школа принимает на себя задачу не научить ребенка тому, что он не знает, а "разучить" тому, что он знает".
В сетях билингвизма
Обратим внимание еще на один важный момент. Миллионы детей в Украине растут в условиях билингвизма (двуязычия). В этой ситуации переводчика могут поджидать неожиданные и весьма досадные "проколы". Читаем строки Есенина по-украински: "про вciх, що зникли, марить дика рожа, з широким мiсяцем над ставом голубим" (в оригинале - "О всех ушедших грезит конопляник с широким месяцем над голубым прудом"). Какие ассоциации вызовет выделенное словосочетание у русскоязычного школьника и даже у самого ортодоксального сторонника украинизации? Перечень таких примеров продолжить, поверьте, не трудно.
Возвращаясь к политике, скажем, что в Украине хватает далеко не пророссийских, но трезвых умов, которые не считают необходимостью переводить русские поэтические тексты. Например лидер УНП Костенко назвал эту практику перегибами. К тому же, как мы убедились, переводчик рискует увековечить свое имя совсем не в хорошем смысле, составив компанию увековечившему себя в граните анонимному, к сожалению, автору к памятнику Булгакова в Киеве.
Поэтому пусть наши дети (украины, понимающие русский, а тем более русскоязычные жители Украины), открывая сказки Пушкина, найдут и прочитают: "У лукоморья дуб зеленый...", то есть то, что создано вдохновленным свыше Александром Сергеевичем, а не переводчиком, пусть даже самым талантливым. Ей Богу, так будет лучше и справедливее.